Эта история произошла около двадцати лет назад, но я очень хорошо помню ее главные моменты.

 

Начну с того, что мой отец был талантливым и умным человеком, и предпочитал размышлять об окружающей реальности самостоятельно, а не следовать модным идеологическим установкам.  И, как обычно в подобных случаях, не смог избежать серьезного конфликта с Системой.

 

Теперь уже не столь важны детали его противостояния с этой Системой, упомяну лишь о том, что ему настойчиво рекомендовали вступить в КПСС, а он столь же настойчиво отклонял эти предложения, хотя занимал руководящие должности на крупных предприятиях. Позже, уже в другом НИИ, ему не дали защитить диссертацию, хотя и предварительные экзамены были сданы, и сама диссертация была написана, и ее результаты подтверждены практически. Но те, от кого зависела защита, просто не назначали дату защиты, отодвигая ее постоянно под надуманными предлогами. Поначалу он пытался переломить ситуацию, но когда понял, что это намеренное издевательство, либо попытка добиться покорности, он оставил попытки, а позже уволился, хотя его пытались удержать.

 

Тем не менее, за свои работы он имел медаль ВДНХ и другие государственные награды, не говоря уже о многочисленных грамотах и других поощрениях местного уровня. Я не знаю точно, в чем там было дело, но складывается впечатление, что запрет шел с высших этажей, а непосредственные руководители, как могли, пытались компенсировать дискриминацию.

 

Но история, которую я хочу рассказать, относится уже к другому времени, когда отец окончательно уволился и вышел на пенсию. И вот это мне представляется очень странным – человек уже почти не участвует в общественной жизни, сидит дома, читает книги, но Система предпринимает активные попытки его добить. Это каковы же должны быть ненависть и мстительность! И за что? За смелость иметь свое мнение и не скрывать его. Другие его «грехи» против Системы мне неизвестны.

 

Мой отец в зрелые годы был склонным к полноте и регулярно пытался с этим бороться. Некоторые успехи на этом поприще имели место, но до худобы ему всегда было далеко. Даже на пенсии он был энергичным человеком:  делал что-то по хозяйству, обязательно совершал прогулки, делал зарядку, иногда общался с друзьями…

 

И вот в какой-то момент я вдруг заметила, что у него стала заметна апатия и появилась слабость. Вроде бы понятно – человек стареет, но как-то очень уж резко это началось. Я «назначила» ему курс элеутерококка. Это помогло, он снова оживился и стал прежним. Я была рада.

 

Но оказалось, что это временно. Опять началась слабость. Элеутерококк уже не помогал. Тогда я «прописала» ему иной иммуномодулятор, если не ошибаюсь, тимоген.  Опять помогло. Я сама иногда употребляла эти лекарства для поднятия тонуса и знала об их эффективности.

 

Но и это оказалось временным. Лекарство перестало помогать. Опять началась слабость, он стал терять аппетит, хотя всегда любил хорошо покушать, и стал заметно худеть, чего раньше никогда не было.

 

Отец пошел к врачу в поликлинику. Она тоже удивилась его худобе и послала его на анализы в онкодиспансер. К счастью анализы никакой патологии не обнаружили, но отец продолжал худеть и терять силы. Однажды, когда я позвала его ужинать, он сказал, что у него нет сил встать и дойти до кухни. Я всерьез испугалась.

 

Я долго думала об этой странной ситуации и решилась на неординарные и, притом, тайные меры. Мне самой было странно и неловко так поступать, но терять было нечего. Я купила новый матрац, новую подушку, новое одеяло, взяла новый комплект постельного белья и как-то, когда отец был где-то в ванной, быстро заменила ему все постельные принадлежности на новые. У него была еще старая металлическая кровать с панцирной сеткой, ее я тоже на всякий случай протерла мокрой тряпкой. Постельное белье тогда в основном использовали белое, так что отец не заметил подмены.

 

И произошло чудо! Теперь уже не помню точно, через неделю или через две, но он ожил. Снова стал с удовольствием есть, ходить на прогулки, появились силы и он стал быстро поправляться и приобретать свой обычный вид. И, заметьте, теперь уже без всяких тонизирующих и прочих лекарств! Только тогда, когда я убедилась, что ситуация стала стабильной, я открыла свое тайное деяние. Отец, как всякий рациональный человек, стал отнекиваться, дескать, не может быть такого, это совпадение и т.п. Я особо не возражала, главное, что ситуация исправилась.

 

Теперь поясню ход своих мыслей в той ситуации.  Учитывая оппозиционность отца, да и не только его, мы привыкли к мелким пакостям со стороны Системы. Неоднократно было подозрение, что в квартире кто-то бывает в наше отсутствие.

 

Я уже писала тут в другой статье, но повторюсь. Когда-то давно выяснилось, что у нас с соседями оказались одинаковые замки и ключи, чем мы пользовались при необходимости, т.е. если кто захлопнул дверь и остался без ключа. И в какой-то момент появились основания думать, что это стало известно Системе, и у неких ее представителей появился такой же ключ. Предполагаемые визиты носили специфический характер и соседей мы не подозревали. Потом замки меняли, но, похоже, проникать стали с отмычками.

 

Кто-то из нас придумал простое правило – тот, кто уходит последним завязывает дверь из прихожей в комнаты на какую-нибудь цветную нитку, так, чтобы нельзя было войти, не порвав ее. А катушку прятали или брали с собой. Все-таки не так просто быстро подобрать точный оттенок и точно так нитку завязать.

 

Впрочем, я скептически относилась к такой «защите», да и не всегда это строго выполнялось, но однажды, вернувшись с работы в пустую квартиру, я обнаружила широко распахнутую дверь в комнаты и порванную нитку. Потом спросила у домочадцев про это, оказалось, что нитку завязывали. Отец стал говорить про сквозняк от форточки и т.п. Но это было крайне сомнительно, да и так широко дверь не должна была бы распахнуться. Тут уже ураган требовался, которого не было.

 

Это произошло как раз незадолго перед этой историей, насколько я помню. И именно это подтолкнуло меня тогда к моим рассуждениям. Но все же мы все тогда были достаточно наивны и подобных преступных действий от власти ждать никак не могли. К тому же – за что?

 

Но было еще одно событие мистического характера, которое, возможно, и оказалось решающим для меня. Незадолго до этого всего мне приснился странный сон. Надо сказать, что в ту пору я начала интересоваться смыслом сном и их расшифровкой. Уж очень странные сюжеты порой я видела. К тому времени я уже купила популярный сонник Миллера по совету одной мистически настроенной знакомой. Разумные слова автора в предисловии склонили меня к тому, чтобы относиться к этому достаточно серьезно.

 

Так вот сон. Мне приснилось, что отец лежит на пороге в кухню, его глаза закрыты и веки стянуты бечевкой, так что не открыть. Также бечевкой стянуты ноздри и рот. Я наклоняюсь над ним и разрезаю все эти бечевки. Всё.

 

Если по соннику.

Лежать – плохо. Кухня – критическая ситуация. Бечевка – «бечевка во сне сулит почти непреодолимые трудности в делах».

То, что связаны глаза, нос, рот и трактовать не надо – понятно, что не может видеть, дышать, есть. Понятно, что проблема как-то связана с этими органами. И вроде бы я избавляю его от этого.

 

Тогда, когда мне это приснилось, я ничего не поняла, естественно. Было только ощущение надвигающейся беды. Я не знала, что можно сделать. И потому ничего не делала и забыла поначалу.

 

Но потом вспомнила и в критической ситуации решилась на действия, мне самой тогда казавшиеся безумными. Но сон сбылся – действия оказались правильными и успешными.

 

Но потом скепсис отца и его любовь к прогулкам сыграли с ним злую шутку. Он пошел гулять, когда никого не было дома, и, судя по всему, снова были незваные гости в наше отсутствие. Через некоторое время у него снова началась слабость и т.п.

 

Я же больше не сомневалась – проделала ту же операцию с его постелью еще раз, выбросив все старое. И опять тайно. И он опять быстро поправился. После этого я ему все рассказала и потребовала не оставлять больше пустую квартиру ни при каких обстоятельствах. Поскольку он был на пенсии, то проблема была решаема. Хотя и с трудом, но удалось найти компромисс, все прогулки были перенесены на вечер, когда все уже были дома.

 

Больше ничего подобного с ним не случалось никогда. Он всегда оставался склонным к полноте, любящим поесть и достаточно бодрым, даже в самые преклонные годы.

 

У этой истории есть еще один аспект. Когда отец, совсем поправившись после первого случая, пришел по какой-то надобности в поликлинику, оказалось, что его карточка с многолетними историями болезней бесследно исчезла. А ведь именно в ней были записи про сильную худобу, слабость и про направление в онкодиспансер. Завели новую карточку. Потом, как я уже сказала, был период новой слабости, о которой появились записи уже в новой карточке. Так вот, вы не поверите, но когда и во второй раз он поправился, то пропала и вторая карточка! Завели третью. Но третьего повторения истории мы уже не допустили. Так что третья благополучно существовала длительное время.

 

Добавлю, что гораздо позже, я иногда рассказывала эту историю некоторым своим знакомым. И однажды так получилось, что случайно ее услышал человек, о котором было известно, что он имеет тесные дружеские связи в органах. Через некоторое время он неожиданно сказал мне, что навел справки об этой, ставшей ему известной, истории, и что я совершенно права в своих предположениях. И добавил в мой адрес одобрительно: «Не знают с кем связались». Конечно, я не могу назвать имя этого человека, да он и не подтвердит это в данных обстоятельствах. И прав будет.

 

Надо сказать, что спустя время имели место новые попытки лишить отца здоровья. Они носили иной характер и осуществлялись порой, судя по обстоятельствам, с помощью, так сказать, друзей.  Но это были эпизоды и потому там трудно выстроить логически-точный рассказ и утверждать что-либо наверняка. Были и иные сюжеты, о которых можно рассказать, но не буду все валить в одну кучу. Возможно, когда-нибудь потом.

 

Но во всех этих случаях, хотя и был явный ущерб здоровью, но он никогда не носил симптомов, подобных тем, что описаны в этой истории. Так что никакой естественной склонности к подобным заболеваниям у отца не было.

 

Отец уже давно умер, ему было под восемьдесят. Вроде бы естественная смерть. Но никто не может знать, сколько бы он прожил, если бы этих многочисленных издевательств над его здоровьем не было.